Эльдар Рязанов

Ты укрой меня снегом, зима,—
так о многом хочу позабыть я
и отринуть работу ума...
Умоляю тебя об укрытьи.

Одолжи мне, зима, одолжи
чистоты и отдохновенья,
белоснежных снегов безо лжи...
Я прошу тебя об одолженьи.

Подари мне, зима, подари
дней беззвучных, что светят неярко,
полусон от зари до зари...
Мне не надо богаче подарка.

Поднеси мне, зима, поднеси
отрешенности и смиренья,
чтобы снес я, что трудно снести...
Я прошу у тебя подношенья.

Ты подай мне, зима, ты подай
тишину и печаль состраданья
к моим собственным прошлым годам...
Я прошу у тебя подаянья.

Иосиф Бродский
Младенец, Мария, Иосиф, цари,
скотина, верблюды, их поводыри,
в овчине до пят пастухи-исполины
— все стало набором игрушек из глины.

В усыпанном блестками ватном снегу
пылает костер. И потрогать фольгу
звезды пальцем хочется; собственно, всеми
пятью — как младенцу тогда в Вифлееме.

Тогда в Вифлееме все было крупней.
Но глине приятно с фольгою над ней
и ватой, разбросанной тут как попало,
играть роль того, что из виду пропало.

Теперь ты огромней, чем все они. Ты
теперь с недоступной для них высоты
— полночным прохожим в окошко конурки —
из космоса смотришь на эти фигурки.

Там жизнь продолжается, так как века
одних уменьшают в объеме, пока
другие растут — как случилось с тобою.
Там бьются фигурки со снежной крупою,

и самая меньшая пробует грудь.
И тянет зажмуриться, либо — шагнуть
в другую галактику, в гулкой пустыне
которой светил — как песку в Палестине.

И будет Январь... Будут вьюги скулить у порога,
И окна зажгутся , и свет будет- тёплая медь.
Наверно, Зима для того и придумана Богом,
Чтоб людям почаще хотелось друг друга согреть.
Вдруг что-то простое покажется важным и нужным,
Давнишние письма и фото за мутным стеклом.
Мне кажется в мире нарочно придуманы стужи,
Чтоб людям хотелось согреться домашним теплом.
И кто-то достанет альбом с запылившейся полки,
А, может быть, вспомнит о ком-то забытом ( как знать).
А вечер зимою недаром придумали долгим,
Чтоб люди успели друг другу о многом сказать.
(Юлия Вихарева)

Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...

И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.

Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!

И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.

Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!

Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...

И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
═════════ஜ۩۞۩ஜ═════════
1975

Если можешь кого-то согреть, так согрей.
Если в силах кого-то простить, так прости.
Помни, жизнь целиком состоит из людей,
Чья планета Земля поместилась в горсти.

Если хочешь вернуться домой, так вернись.
Если есть что сказать, так возьми и скажи.
Посмотри, даже снег просто падая вниз,
Украшает собой все задворки души.

Если есть с кем остаться, останься навек.
И будь верен себе, как в последний из дней.
Если рядом с тобой хоть один человек,
Уступи ему всё, будешь в этом сильней.

И когда силы нет от дурных новостей,
И когда с перебоями бьется в груди...
Если можешь кого-то согреть, так согрей,
Если можешь кого-то простить, так прости.

В доме должен быть кот. В доме должен быть плед.
Древний бабушкин кустик алоэ.
И за плинтусом – вот! – старый детский секрет.
И журналов стопа – про былое…

В доме должен быть шкаф, пусть скрипуч, неказист, -
В его недрах, согретых годами, связку писем сыскав,
Развернешь хрупкий лист,
Мелко-мелко исписанный мамой…

В доме должен быть свет от ночного окна,
Запах кофе и яблок с корицей…
И воскресный обед. И для книг тишина.
И тогда ничего не случится...

Марина Семченко-Шафран

Алексей Сомов

Зима как расплата, зима как ответ
по прочным понятиям спящих кварталов.
Да только и слов-то за пазухой нет -
так странно, а раньше как будто хватало.
А раньше хватало и слов через край,
и силы, и славы - по самые звезды.
Пробьется нечаянная искра -
и карточный домик взлетает на воздух.
И - голое поле, где выдох и вдох
нарезаны ветром на равные доли.
Звериная тяга, внимательный ток -
так что же случилось, скажи, ради боли?
...Не надо, не стоит, не трожь, не замай -
декабрь успокоит, январь утрамбует.
Зима как осечка. Зима как зима,
да только вот снега не будет. Не будет.

Коты ложатся туда, где больно,
тихонько греют бока и души.
Коты не люди – а жаль невольно…
Коты умеют дышать и слушать.

Коты мурлычут бессонным людям
за девять жизней всё, что узнали.
Коты не люди – и их все любят.
Хоть и приходят, куда не звали,

хоть и уходят, хвосты задравши,
хоть и тревожат когтями кожу.
Да пусть хоть воют с утра пораньше!
Коты не люди – и им всё можно.

Где слишком больно – там кот ложится,
в целебный дар беззаветно веря.
Мой кот у сердца всегда мостится…

И жаль, что в людях так мало зверя

А добрые люди накормят бездомную кошку…
Их души сияют, как люстры в вечерних окошках…
А злые зачем-то пинают дворнягу ногами,
Не зная, что могут остаться на улице сами…

А добрые люди помогут чужим, незнакомым…
Под небом пушистым они, как под крышею дома…
Им нравится снег и цветение ранних фиалок…
И мир меркантильный в сравнении с ними так жалок…

А люди хорошие дарят улыбку прохожим
И искренне верят, что зло быть сильнее не может.
И воздухом зимним, как чудом земным, наслаждаясь,
Они будут верить в добро, даже не сомневаясь…

А злые и чёрствые люди клянут непогоду,
И солнце не то, и дожди… Зря потеряны годы…
И дети шумят, окружают одни идиоты…
Ночами считают они под подушкой банкноты…

А добрые люди молитву прочтут на рассвете
И скажут «Спасибо за то, что здоровые дети,
Что мама жива и семья не распалась с годами,
За то, что волшебное небо сегодня над нами…»

А злые всё копят на сердце ненужные чувства…
В их душах от этого так неуютно и пусто…
И светят у них только люстры в вечерних окошках…
А добрые люди накормят бездомную кошку…

И. Самарина-Лабиринт

Ника Турбина
Кукла
Я как сломанная кукла.
В грудь забыли
Вставить сердце.
И оставили ненужной
В сумрачном углу.
Я как сломанная кукла,
Только слышу, мне под утро
Тихо сон шепнул:
«Спи, родная, долго, долго.
Годы пролетят,
А когда проснешься,
Люди снова захотят
Взять на руки,
Убаюкать, просто поиграть,
И забьется твое сердце…»
Только страшно ждать

1983

АРКАДИЙ СУРОВ

* * *
Мне снилась осень. Осень грела воду,
Стирала и готовилась к зиме,
И ясный день, и лётную погоду
Не замечая в этой кутерьме.

А солнце полоскало жёлтым цветом
И ткань волны, и чайку на волне,
И было всё как миновавшим летом.

Ну а весна с её кордебалетом?
А что весна?
Весна не снилась мне.

Девочки - это не мальчики.
Девочки любят булочки и носят с кружевом маечки.
И радуются без повода - маленькие заечки.
.
Девочки дружат эмоциями, изменчивыми-звенящими.
И юбки у девочек пачками, мальчиков пьянящие.
.
У девочек все по-взрослому с самого нарождения.
А то что не по-серьёзному -
Так это мировоззрение.
.
Девочки - просто девочки. Любят тепло и подарочки.
Весна пришла - тоже девочка!
И время с ней - настоящее!

Есть люди - "закаты" и люди -
"рассветы"...
Одни с негативом, другие с
"приветом"...
Но те, что с "приветом" - улыбчивы
часто...
А те что - "закаты", обычно
несчастны...
С одними общаясь, ты чувствуешь
холод...
С другими и в семьдесят, кажется,
молод...
И ты от одних заряжаешься светом...
С другими его круглосуточно нету...

Но если отдать человеку - "закату "
Кусочек тепла, что исчезло когда-то,
А не обвинять, что тоскливо на сердце,
Он тоже захочет и греть, и согреться...
Ведь людям - закатам, как людям -
рассветам,
Хотелось бы к счастью пойти за
билетом,
Но просто любить бескорыстно
боялись,
Поэтому злились и больно кусались...

И люди - рассветы становятся тоже
Людьми с негативом на тучу похожих...
Когда благодарность в душе исчезает,
То небо рассветы в закат превращает...
Я тоже порою бываю на взводе...
Но знаю, с рассветом печали уходят...
И пусть кто-то скажет :"Она же с
приветом..."
Есть люди - "закаты" и люди -
"рассветы"...

Ирина Самарина

Сынок, возьми меня на Пасху?!
Я так устал от запаха лекарств.
Кругом ремонт, строители льют краску,
Бумаги подпишу все без мытарств.
К Марии нужно съездить на могилу,
Уж третий год я не был у неё.
Тут день, за днём теряю свою силу,
А скоро закружится вороньё.
Ты не волнуйся, я в прихожей лягу,
Пробуду дома я всего два дня.
У главврача сам подпишу бумагу,
Сынок! На Пасху забери меня?!
Один в палате, всех давно забрали,
Как сыч сижу весь день я у окна.
Детям ходячих всех уже отдали,
Нет никого, сплошная тишина…
Вздохнув, Василий посмотрел в окошко,
Там синь небес и стайка облаков.
На пищеблок бежала чья то кошка,
Забрать отца он как то не готов…
Но вслух сказал, что завтра сам заедет
И куда нужно отвезёт его.
Отмоет в ванной, в чистое оденет,
Проскочат сутки, это ничего.
Домой вернувшись, рассказал супруге,
Что хочет батю привезти домой. Об этом думал, как- то на досуге,
Он, как- никак, а мне отец родной.
Жена пружиной с кресла подскочила,
Сказав, что дома от него бедлам.
Вопрос с приездом навсегда закрыла,
Расставив точки быстро по местам.
День пролетел, как птица, незаметно,
К жене приехала далёкая родня.
И все проблемы унесло, как ветром,
Кругом лишь тосты, смех и болтовня.
Садилось солнце за больничный скверик,
Старик один следил за ним в окно.
Приедет сын, он свято в это верил,
Наверно в «пробке», ехать далеко.
Он улыбнулся, видно строя планы,
Как на могилке сядет в тишине.
Давно зажили фронтовые раны,
Одна лишь кровоточила в душе.
Назад его вернула санитарка,
Что кашу с чаем принесла ему.
Кулич на праздник испекла кухарка,
Коль он один, то значит одному.
- А вас чего на праздник не забрали?
Врач все бумаги сыну подписал!
На той неделе всё ему отдали,
Заведующий своё согласье дал.
Старик молчал и тихо горько плакал,
В палате тёмной и совсем пустой.
Забыт и брошен словно та собака,
Родному сыну стал он, как чужой…
Промчался праздник, гости улетели,
Набив пакеты, ехал сын к отцу.
Как пуля выходные пролетели,
Дам старику хоть похлебать супцу…
Он на этаж по лестнице поднялся,
Гуляло эхо от его шагов.
С женою спорить просто побоялся,
К её ответу был давно готов.
Матрац закатан, что за чертовщина?
Кровать отца зияла пустотой...
Должна же быть какая- то причина,
Куда девался тяжело больной?
Не чуя ног бежал он к санитарке...
-Инфаркт обширный, это не секрет.
Родня забыла, видимо, в запарке,
Ждал, волновался, вот и весь ответ.
Он у окна тихонько ночью умер,
Спасти его мы просто не могли.
Наш мир сегодня, просто обезумел,
Ему б тепла и чуточку любви...

Автор: Ольга Яворская

Анютанн, до слёз