diva,ой,как хорошо прописаны чувства!Очень понравилось читать,в конце такая интрига.А начале я думала ,что пишется от лица девушки.

«Доброе утро, последний герой!
Доброе утро тебе и таким, как ты!» - голосом незабвенного Цоя надрывался будильник.

Пора вставать, кажется. Мне, правда, не очень хочется вылезать из теплой постели, но, как говорится, труба зовет. Итак, встать с той ноги, умыться, почистить зубы, натянуть тапки с мордой тигра… А, нет, тапки следовало надеть вначале. Ну да ладно.

Плеер. Загрузка плейлиста.
«Кофе – мой друг, музыка – мой драг.
И все, что вокруг, я могу сыграть» (с) «Нервы»

Крепкий сладкий кофе с корицей о чем-то недовольно бормочет в турке. Хэй, парень, помоги мне взбодриться! Чашка черного и горячего тебя – все, что мне сейчас надо, чтобы прогнать остатки сна и желания забраться обратно под одеяло. Бутерброд с колбасой или йогурт с отрубями? Или яблочко? Тьфу, я же не травоядное… Выбор сделан.

Так, одеться, накраситься, не забыть плеер, телефон, ключи, выключить газ, закрыть дверь, покормить кошку, выйти вовремя. Фув, вроде успела.

Что там у нас?

«Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь.
Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром» (с) ДДТ

Ну, допустим, не майский, а ноябрьский. И без грома, в общем-то. И, скорее, даже морось… Но да, дождь. К черту зонт! Шапку посильнее натянуть, поднять воротник пальто – и все отлично. Не сахарная, в конце концов.
Кто-то боязливо прячется под мрачной расцветки зонты, кто-то прикрывается папкой, кто-то, наплевав на погоду, целеустремленно спешит по делам.

«Город-сказка, город-мечта.
Попадая в его сети, пропадаешь навсегда…
Глотая его воздух простуд и сквозняков,
с запахом бензина и дорогих духов» (с) Танцы Минус

Да, Петкун, до сказки нам пока еще далеко… А вот с простудами, сквозняками и запахом бензина – это точно. Правда, еще и с заводов тянет, но «то вже такэ». Город-сказка… Сложно назвать его таким в это промозглое сырое утро.

«И никого вокруг, это только мой стук
В старые ворота.
И никого здесь нет,
Это только твой след,
И мне неважно кто ты» (с) Город312

Толпа серых безликих пальто движется мне навстречу. Это странное ощущение, когда вокруг тебя толпа, но ты в ней совершенно один. Ну, вы же и сами знаете, как это…
Но вдруг – мелькнула в толпе девушка в ярко-желтом пальто и смешной шапочке с ушками, или вот, улыбчивый парень с огромными наушниками, а вот малышка, под руку с мамой, бережно прижимает к груди любимую куклу… И улыбка сама наползает на лицо… А и в самом деле, доброе утро, ребята

Набитая битком маршрутка. Ежедневное утреннее реалити-шоу о выживании в городских джунглях. Одни спешат на работу, в спешке не заметив остатки зубной пасты не щеке. Другие, болезненно хмуря брови, едут домой после ночной попойки. Сонные студенты с тубусами, бабушки с сумками, помятый плейбой с пробивающейся трехдневной щетиной, школьницы с почти вечерним макияжем, безразличный к окружающему миру офисный планктон...

"Вы писали что я, впав в неистовый грех,
Жен двоих удушил, ну а с третьей не венчан.
Так найдите занятье достойнее тех,
Чем шпионить за мной и считать моих женщин!" (с) Канцлер Ги

Позади довольно громко шепчутся две школьницы. Доносятся обрывки возмущенных фраз: "А он ей - цветы подарил, а мне...гад, козел, ненавижу... Ага, прикинь, поставил ее фотку на мобилу... Да пошел он, бабник... Ага, точно, найду себе папика, вот ему..."
На другом конце кто-то громко ругается в телефон, кто-то сморкается, кто-то чихает. На каждой остановке, несмотря на давку, в душный салон пытается забиться кто-то еще...

"И, кстати, деньги в жизни не главное....Деньги - не главное в жизни, Маша" (с) Николай Гринько

"Эй, передайте на два, пожалста", - кто-то с задней площадки. И через несколько минут - "Э, водила, слышь, сдачу с двадцатки я долго ждать буду?!"
За спиной кто-то злобно шипит в телефон: "Да я тебе больше ни копейки не дам! Опять все на водку просадишь, дрянь? Да когда ж ты уже обопьешься!"... И где-то над левым плечом: "Ну мааам, ну там такая кофточка, ну как ты не понимаешь?! Ну и что, что у меня уже 10 таких, эта другая! Она со стразами"... Люди, вы это серьезно?

Остановка. Выход. Глоток воздуха с примесью утреннего уныния и чьих-то приторных духов.

Квест "Доехать до работы выполнен". Почти без потерь...

Обед. Магазин с кулинарией, несколько высоких столиков. Салат из крабовых палочек, кофе и куриная отбивная. Вполне недурственно... Особенно кофе.

"Tell me why?
Why must we fight?
And why must we kill in the name of what we think is right?
No more! no war!" (с) P.O.D.

По ТВ, висящему под потолком, очередной репортаж о миротворцах то ли в Ираке, то ли еще где. Творят мир с автоматами в руках? Молодые парнишки, умирающие за свои идеалы и по чужим приказам? Глупости все это...

"Я блюз играю на гитаре без струн...
Храни Создатель от подобного блюза" (с) Канцлер Ги

Вечер. Бульвар Шевченко. Бабушки на углу канувшего в лету "Золотого ключика" продают букетики полевых цветов и яблоки. Под афишей кинотеатра на диванчике мирно дремлет очередной супергерой. По улице разносятся звуки скрипки - уже который год этот чудаковатый дядька развлекает народ игрой на скрипке и паясничанием. Ему бы костюм - неплохой придворный шут бы вышел.

"Что ж ты молчала каждый раз, ни слова не говоря?
Я с головой провалился в нас, а выяснилось, что зря
Я научился скучать по нам, один за двоих дышать
Видишь, где больно, знаешь - а там душа." (с) Николай Гринько

Давно зажглись фонари, однако, проспект гудит, как растревоженный улей. На центральной улице города жизнь замирает поздно. Спешат домой припозднившиеся прохожие. Веселые и навеселе компании шатаются по дворам и супермаркетам. Влюбленные, взявшись за руки, улыбаются друг другу и своим мыслям. Со стороны фонтана на площади Поляка слышен эмоциональный разговор. Ссорятся парень и девушка.

"Но ведь ты обещала, что дождешься, писала, что любишь! Я жил одной лишь мыслью о тебе! Почему ты говоришь, что все кончено? - Ты дурак, если думаешь, что я реально стала бы тебя ждать два года, а ты еще и со шрамом на все лицо вернулся. Нафиг ты мне такой теперь сдался?"
Маленькие драмы на улицах большого, холодного и равнодушного города...

Дом, милый дом. Уютный диван, старая, зачитанная до дыр книга Булычева про девочку, с которой ничего не случится. Мурчащая кошка, горячий травяной чай, теплый плед с нарисованными медвежатами, свечи с запахом корицы...

"Там, куда она вела, звала,
Куда ушла - нет обиды,
Боли, горя и зла.
Лишь там,
Куда она ведет, зовет,
Куда уйдет Сто лет тому вперед..." (с) Николай Гринько

Скажи, Алиса, как там в твоем мире? Какой он, КосмоЗоо, Заповедник сказок, миелофон? Как оно там, в твоем будущем, Алиса? Люди стали добрее, внимательнее, милосерднее? Скажи, Алиса Селезнева, как сделать, чтобы наше будущее стало таким же?

"Город стреляет в ночь дробью огней,
Но ночь сильней, ее власть велика.

Тем, кто ложится спать -
Спокойного сна.
Спокойная ночь." (с) Виктор Цой

Да, ты права, моя мурчащая Василиса, пора бы уже и спать. Завтра будет новое утро. Возможно, тоже дождливое, а может и солнечное. Синоптикам сложно верить - "они ошибаются раз, но каждый день". Спокойной ночи, мой равнодушный город. Пусть тебе приснится светлое будущее Алисы Селезневой. До завтра...

Плеер. Выключение.

Знаете, есть такие забавные условные правила, скажем, правило трёх свиданий. Или пяти, или двух. На самом деле сама цифра второстепенна, главное – условность. Это когда, например, тебя спрашивают что-то личное только через определённое количество встреч. Или когда тебя приглашают домой на чашечку чая или кофе, но нет, не сразу, а только после определённого количества проведенного вместе времени. Полагаю, вы догадались, что я подразумевала под «чашечкой чая».
Некоторые это называют этикетом. Некоторые – правилом нескольких свиданий. Мне нравится второй вариант.

Вот, скажем, при первой встрече я не спрашиваю о работе, насколько она высокооплачиваема, о бывших девушках и, например, о его любимой зубной пасте. Последнее, пожалуй, будет вообще не в тему разговора.
Меня не спрашивают, почему я в инвалидном кресле.
Хотя, вам, наверное, тоже это интересно - сразу. Но вы никогда не спросите об этом вторым предложением после знакомства. Будете ждать удобного случая, узнаете меня получше, зададите десяток абсолютно бесполезных вопросов, что бы в конце концов спросить:

- Как это вышло?
или
- Как ты там оказалась?
или
- Почему ты в нём?

И тогда я сделаю глубокий вдох, отведу взгляд в сторону и отвечу:

- Меня сбила машина.
или
- Полиомиелит.
или
- В меня стреляли.

Каждый раз я придумываю новую историю, потому что в принципе уже нет разницы что произошло. Это непоправимо.
Внутри у вас возникнет разрастающееся чувство жалости ко мне. Вы уже чувствуете его внутри? На что я буду отвечать:

- Все нормально.

На самом деле ничего не нормально. Но не будем забывать про этикет, поэтому:

- Все хорошо.
- Всё просто отлично.

Меня всегда удивляли люди, которые любят говорить о том – чего больше нет. О прошлом, о низких ценах на бензин до кризиса. О утратах, потерях, ошибках. Будто повторяя из раза в раз эту боль, ностальгию, утраченное ощущения счастья – будто всё это вернется. Будто само «время» можно вернуть.

Свидание. Начнём с первого.
Я люблю, что бы все было по порядку. Разложено по полочкам. Что бы у всего было своё место.
Кафе. Мужчина напротив меня заказывает десерт. Кусочек шоколадно-орехового торта.
Он старается не смотреть мне в глаза. Ему явно неловко со мной здесь находиться. И, возможно, он уже не раз пожалел, что решился на этот ужин. Мне тоже неловко, потому что я не знаю, зачем это затеяла. Пока ещё не знаю. Наверное, мне было просто скучно, я думаю поэтому-то я и сижу напротив него.
Думаю, у него едва ли была более стоящая альтернатива. Но торт действительно вкусный. Без горчинки, с легкой кремовой пропиткой и миндалём.
Человеческие взаимоотношения довольно забавная вещь. Никогда не знаешь, чем может всё обернуться. Этим они и интересны.

Люди, которые читают мою анкету на сайте знакомств. Сначала они видят фото и только потом читают о моей «особенности». Так я называю то, что не могу ходить. Это лучше звучит. Особенно когда человек по ту сторону монитора решает – провести с тобой вечер или открыть профиль следующей претендентки.
Большинство из них ищут легкого секса. Но находятся и такие, которым хочется просто поговорить. У большинства из последних – тоже свои «особенности».

Вернемся к моему собеседнику. Возраст, который он указал, едва ли соответствует действительности. Профиль е-мейла с которого он прислал мне еще несколько фото, о которых я попросила, добавил ещё шесть лет к указанной цифре в анкете. На самом деле я говорю, что мне всё равно, но возраст в моей анкете занижен примерно на столько же.

Я отодвигаю пустую тарелку от себя.
Подходит официант и спрашивает, хочу ли я чего-то ещё?
Я слышу свой голос в голове
– «Да, хочу. Снова ходить.»
- Нет. Спасибо, больше ничего, - отвечаю я.

После ужина водитель отвозит меня домой и я понимаю, что у меня нет столько времени на все эти правила. И что нужно что-то менять.
У вас бывает такое чувство, когда вы понимаете, что дальше жить как прежде не получится? Что это вас убьет?

Когда у меня была полноценная жизнь, я долго встречалась, что бы понять – тот ли это человек, с которым я хочу лечь в постель.
Сейчас мы перенесемся ко дню моего n-ного по счету свидания и вот что я вам скажу – теперь я поступаю с точностью наоборот. Сейчас мы переспим и сэкономим друг другу массу времени. А после я уже буду решать стоит ли продолжать эти отношения.

Кафе. Тот же десерт. Тот же официант.
И ещё один момент – теперь я знаю зачем сижу здесь.
Парень напротив смотрит мне прямо в глаза. Он делает это так просто и непринужденно, будто мы давно знакомы. Это редкость, особенно учитывая обстоятельства.
Он спрашивает сходу:

- Чего бы ты сейчас действительно хотела?
- Ходить, - отвечаю я, делая вид, что это было хорошей шуткой.
- Нет, я спрашивал не о том, чего нельзя сделать. Скажи, что бы ты хотела «сейчас».
Я погружаюсь в себя, что бы найти там ответ, который не касался моего прошлого.

Вы любите разыгрывать диалоги в своей голове? Всего на пару минут я отвлеку вас тем, как всё могло бы быть. И обязательно поставлю в известность, когда мы вернемся в реальный мир.

- В тот день, когда я лишилась ног, я собиралась покончить с собой. Оглядываясь назад, хочу сказать, что это было не лучшим решением в моей жизни.
Он ест кусочек торта и смотрит на меня так спокойно, будто я говорю о погоде. Обычно люди так реагируют когда говоришь им:
- Cегодня отличный день, вы заметили как потеплело?
Я продолжаю:
- Каждый кто хочет свести счеты с жизнью на самом деле не хочет умирать. Он хочет что бы его спасли.
Он делает глоток кофе.
- Люди любят перекладывать ответственность за свою жизнь на других. Я была такой же. Цена, которую я заплатила, что бы понять эту простую истину была большой, но не смертельной.
Сейчас мне сложно сказать, как я на это решилась. Что бы решиться, нужно только одно – не думать. Ты просто берешь и делаешь. И да, это было действительно не лучшим решением в моей жизни.
- Вот как я оказалась здесь. Вот как всё было на самом деле.

- Рассказать свою историю, - вот чего я хочу, возвращаясь в реальность, говорю я. Да, именно этого я и хочу. Но это будет нескольким позже. Я улыбаюсь ему.

Он поднимает взгляд и спрашивает:

- К тебе или ко мне?

Знаете, как возненавидеть своё хобби? Превратите его в работу.
Знаете, о чём твердят на лекциях по журналистике? – быть предельно честными.
Знаете, что говорит мне мой редактор? – соври, когда нужно.

На самом деле работа репортёра это не то, что вы думаете.
На самом деле, это не то, что думала я, когда сдала выпускные экзамены и подала документы на факультет журналистики.

Когда я закончила университет Южной Каролины я думала, что меня ждёт блестящее будущее.
Мне нравилась эта фраза - "блестящее будущее". Это звучало очень перспективно и престижно. Я собиралась писать провокационные статьи.
Но, правда в том, что правда никому не нужна. Плюс ко всему, это довольно относительное понятие.

На первой странице книги, что протягивает мне редактор местного издания, в котором я работаю, ожидая от меня рецензии для следующего номера, аккуратным рукописным шрифтом значится - посвящается Элизабет Эванс.
К слову, Элизабет Эванс – это я. Но к этому свеженапечатанному изданию, в двести шестьдесят четыре листа, мы вернёмся немногим позже. Всему своё время, если вы, конечно, не из того разряда, кто заглядывает на последнюю страницу романа, что бы узнать чем же на самом деле, всё закончилось. Будем терпеливы.

День, когда всё пошло не так, был далеко не сегодня, вчера, позавчера и даже не та пятница прошлого месяца, когда Гвен, моя соседка по комнате, рассказала мне "свежие новости".
Так она называла сплетни, которые каждое утро передавались изо рта в рот по цепочке домов нашей улицы и к завтраку доходили и до нашего порога.
Если вы с маленького городка, то поймете о чем речь.

Но к той пятнице я, всё же предпочла бы вернуться, что бы рассказать о ней подробнее.

- Ты слышала что говорят? - спрашивает меня Гвен, что бы начать разговор.
- Ты же еще не знаешь, правда? - продолжает она, - Стейси мне сегодня рассказала.
Она делает «многозначительную» паузу.
- Я выходила утром на пробежку и встретила Стейси. Ну ты же знаешь, она не умеет держать рот на замке.
Посматривая в мою сторну Гвен допиливает ноготь моим баффиком.
- Так вот. Эмили вернулась. Она ведь твоя сводная сестра, верно?
- Приёмная. Она была приёмная, и мне она не сестра.
- Нет, получается, что, сестра. Ведь твои родители удочерили ее.
Мне кажется, что Гвен совершенно не поняла смысл моей фразы, но мне не хочется повторять сказанное ещё раз. К тому же молчание, порой, гораздо более содержательное, чем слова. Но, несомненно, только для того, кто умеет слушать. Гвен же никогда не отличалась этим.
- Сколько ей было, когда она переехала к вам, восемнадцать? – спрашивает она.
- Шестнадцать, - отвечаю я, - ей было шестнадцать.

Ее родители погибли и моя мать, будучи очень сострадательной, в тот злосчастный день, когда всё пошло не так, на воскресной службе решила, что мне не помешает сестра.
- Мы должны помогать своим ближним, - сказала она вечером за ужином.
- Почему не начать с тех, кто ближе, - думала я, - кто подумал обо мне?

Мне предстояло делить с Эмили комнату, вещи и бог знает что ещё.

Я знала её ещё с младшей школы, с того дня когда она со своими родителями приехала в наш город, не отличавшийся ничем особенным среди таких же маленьких городков по всему штату.

Не думаю, что нужна долгая предыстория, - в очередное воскресное утро я зашла в кабинет отца и застала их вдвоём.
- Это не то, что ты думаешь – проговорил глухо отец.
Нет, это именно то, что я думаю, - сказала себе я.

Моя мать часто повторяла – «на всё воля Божья».
Ну что, Господи, ты готов?
Ты готова, мама?

Я открываю книгу на сто сорок седьмой странице, но прежде чем я прочту вам этот абзац, на котором запнулся мой взгляд, вы должны знать ещё кое-что.

Я собиралась испортить ей жизнь. Она собиралась сделать то же самое. Мы однозначно стоили друг друга.

Вернемся к тому дню, когда всё пошло не так.
Вернемся к тому дню, когда я застала отца с Эмили. Вы, вероятно, подумали самое худшее? Что между ними что-то было?
Вероятно, я немного преувеличила, когда написала слово «застала». Они всего-то целовались. Вернее, если быть точной, это она в него вцепилась, но если быть уж предельно честной, то по виду отец был явно не против. Зачем она это делала одному Богу известно.

Я бы не удивилась, если бы на последней странице своей книги она написала, что сама устроила тот поджёг, в котором погибли ее родители.

Перенесемся на встречу выпускников нашей школы. В тот день, когда эта история дошла до своего финала.
Мне пришлось одолжить туфли и платье у моей соседки, что бы выглядеть сногсшибательно. На самом деле на зарплату репортёра едва ли можно позволить себе купить такие вещи. Если вы собираетесь учиться на журналиста, вы должны учесть это.
Нога у нее на пол размера меньше, но выбора особо не было. Стиснув зубы я старалась дышать ровно. Платье чересчур облегало и грудь едва не вываливалась из декольте. "Отлично" - думала я, глядя на себя в зеркало. Гвен затянула поплотнее. Мне сдавило ребра корсетом. " Так вот лучше" – сказала она. В тот момент мне казалось, что она меня удушит.

Вы уже готовы услышать тот абзац из книги?
Пожалуй, самое время.
Но я была явно не готова услышать следующую речь с трибуны от Эмили:
- Годы, проведенные в семье Эвансов были самыми лучшими в моей жизни, - говорит она, ещё не видя меня в зале, - Лизи была мне будто родной сестрой. Мы прекрасно ладили и находили общий язык. До того момента, когда мы поступили в университет в разных штатах. Мы собирались поступать вместе на журналистику, но после инцидента, о котором я написала в своей автобиографической книге, мы решили, что лучшим для нас будет учиться порознь.

Эта тварь написала, что застала меня с отцом. Меня. И смысл фразы «застала» теперь именно тот, что вы подумали изначально. Она написала это так правдоподобно, что все, кто прочтёт ее свежеизданную книжонку, несомненно поверят в каждое слово. Она точно знала, о чём пишет.

По школьному залу мерцают зайчики от подвешенного под потолком зеркального шара. Я продвигаюсь к сцене быстрым шагом, и на столике справа мне под руку попадается столовая вилка.
- Ах ты лживая мразь. Как ты посмела? - говорю я.
С ее лица спадает улыбка и она видит металлический прибор в моей руке. Я поднимаюсь по ступенькам, но Эмили уже пытается сбежать от меня. Я успеваю схватить ее за накрученные белокурые локоны и в тот же момент переципаюсь через дощатый пол. Мы с грохотом падаем. Она пытается высвободиться.
- Ты у меня далеко не уползёшь, - говорю я Эмили, держа ее за лодыжку.
Я чувствую, как на корсете лопается лента и платье расходится по спине. Гвен, прости, но тебе придется проститься со своим нарядом.
В правой руке всё ещё столовая вилка и я собираюсь воткнуть ее в Эмили.
Ей определённо не стоило говорить то, что она сейчас сказала.
Кто-то хватает меня за ногу, я пытаюсь высвободиться, в зале слышен шум. Туфель слетает с моей ноги и я чувствую неимоверное облегчение. Чёрта с два я надену ещё когда-нибудь подобную обувь.
Я размахиваюсь со всей силы и вилка впивается ей в ногу. Она издаёт протяжный вопль.
- Что б ты сдохла, - сквозь боль шепчет мне Эмили.
- Это мы еще посмотрим, - отвечаю я.

В отделении полиции, куда нас доставили после инцидента, мы провели целые сутки. Эмили не написала на меня заявление. Она сказала, что все должны быть снисходительны к людям с детскими травмами. Вероятно, она говорила это обо мне.

На следующий день, к вечеру, на берегу реки обнаружили ее тело. Думаю, в сложившихся обстоятельствах, мне самое время начинать писать свою версию этой истории.

- Знаешь, Джул, тебе все равно придется меня выслушать. Ведь ради этого мы здесь? Ради всего этого ты работаешь здесь? Ради «э-то-го»? – я делаю ударение на последнее слово.
Она наконец-то произносит хоть что-то.
- Да. Да, ради этого, – повторяет она.

- Отлично, - Я улыбаюсь и откидываюсь к спинке кресла, - Тогда начнем.

Я вспоминаю, как первый раз увидела ее в коридоре клиники. Тогда ее походка и движения казались чрезмерно плавными, замедленными. Улыбка не сходила с губ. Знаете, она выглядела из разряда тех людей, которые за мир во всем мире и все такое. Но что-то на ее лице было не так, что-то определенно выбивалось из общей атмосферы. Но что?

- Поговорим с тобой о счастье.
Я беру со столика рамку с фотографией. На ней изображена Джули, ее супруг и двое детишек. Эвану шесть, Милли три. Они улыбаются на камеру, на заднем фоне дом с большими окнами и зеленой лужайкой.
- Кажется, что у тебя чудесная семья, Джули. Мне вот интересно, когда ты заводила детей, ты думала о том, что тебя может внезапно не стать? - улыбка на моем лице лишь подчеркивает очевидность ответа.
Ты думала о том, что какой-то пациент окажется действительно психически больным и выстрелит тебе в голову? Я сейчас не о тех, кто приходит за антидепрессантами потому что у них не настолько дорогая машина, как у их соседей. Или, скажем, меньше ванных комнат.
- Я стараюсь думать только о хорошем, – едва слышно произносит она спустя паузу.
- Конечно, ведь этому вас и учат. Вдалбливают вам в голову то, чем мир на самом деле не является. Стерильный чудесный дом, идеальная семья, улыбки на фото. Впрочем, тебе не стоит меня бояться. Я здесь не за тем, что бы кого-то убивать, – но она и дальше продолжает смотреть на револьвер, который лежит на моих коленях, - Не-е-е-т. Просто, знаешь, люди такие существа. Они постоянно врут. Всем. Родным, близким, друзьям, детям, супругу, даже себе постоянно врут, понимаешь? Но когда в них целишься, когда они становятся мишенью, то это просто чудотворным образом действует как сыворотка правды. Я не знаю как это работает, но давай, пожалуйста, договоримся, что с этого момента мы будем предельно честными.
Я провожу пальцем по изображению Дилана на фотографии.
- Если тебе до сих пор неловко, я начну первая.
Я делаю паузу. Глубокий вдох до полных легких и тихий, едва слышный, выдох.
Нос у нее слегка с горбинкой, замечаю я, но едва ли это ее портит. Теперь, когда мы оказались наедине, она кажется не такой уж и отточеной внешности.

- Я переспала с твоим мужем. Начну, пожалуй с этого. Думаю сейчас именно тот момент, когда я должна добавить «прости» и сказать что-то типа – я не хотела, так вышло, мы напились и это был просто секс. Увы, всё было совершенно не так, и, я полностью отдавала себе отчет в происходящем. Я поговорила с ним по душам, и знаешь, он действительно вызывает жалость. У него живот из-за которого он уже давно не видит свой член и куча комплексов, из-за которых он тайком ест гамбургеры на заправке. Ты не задумывалась, почему он всё дальше поправляется, учитывая то, что ест он дома лишь сырые овощи, которыми ты его кормишь? Нет? Прежде, чем помогать людям, Джули, неплохо было бы научиться помогать самой себе. Я сделала это, чтобы попытаться понять изнутри – что значит ваша ячейка общества. Что такое нормально. И вот теперь я сижу здесь, с тобой.

Я ставлю фото на место.

- Мне хотелось бы узнать подробнее про твои полуголые фотографии в сети. Да, я подписалась на твой аккаунт в инстаграм. Не хотелось бы читать тебе лекцию о нравственности. Но тебе не кажется, что твоя семья разваливается? Или, может ты и сама этого хочешь? Может дело именно в этом?
Я разливаю зеленый чай, который принесла нам девочка-секретарь в начале приема, но Джули даже не касается чашки. Легкий золотисто зеленый оттенок в фарфоровой чашке, видимо, должен умиротворять, но у меня и без того спокойно внутри.
Я продолжаю.

- В нашем мире люди нажимают курок даже не понимая зачем это делают, и, что самое страшное, такие как вы помогаете им, давая ложную надежду, что все будет хорошо. Но - этого ‘хорошо’ не происходит.
Мой брат. Он был всего на паре сеансов у тебя, так что ты скорее всего его не помнишь. Его звали Кристиан, чудесный мальчик. Он всегда был таким, особенным, что ли. Начальное образование давалось ему с большим трудом. Помню, как один из его друзей предложил ему попробовать поступить в Академию ВВС, так как в обычный колледж его не брали.
И, дело в том, что военное образование у нас бесплатно для любого желающего. Нашей стране не нужны в большом количестве врачи, исследователи, инженеры. За все это придется заплатить немалую сумму, количество стипендий на подобное образование крайне мало. Но если ты собираешься рисковать своей жизнью во имя родины – то тебя будут кормить, обеспечивать жильем и всем необходимым за счет налогоплательщиков. За счет нас с тобой в том числе, понимаешь? Мы оплачиваем то, что может убить наших детей. Ты любишь своего сына, Джул? Любишь его?
- Да.
- Я не расслышала!, - хотя её ответ я поняла, - Я хочу знать, любишь ли ты его по-настоящему? И как так получается что каждый человек, который любит своего ребенка заведомо вкладывает немалую сумму в его похороны?

Я посмотрела на часы. Больше четверти часа потрачено впустую. Если бы она понимала то, о чем я сейчас говорю, этого разговора бы не было.

- Он вернулся живым из Ирака, - я переключаюсь на то, за чем действительно пришла поговорить,- Кристиан. Живым, но совершенно другим человеком. Иногда он мог часами смотреть в одну точку или повторять одинаковые движения из раза в раз. За одним из ужинов он вращал вилку в тарелке со спагетти весь вечер глядя как они превращаются в воронку.

Все вы говорите, что подобное можно вылечить. Что человека можно вернуть к нормальной жизни.
Но никто из вас не видит, что не существует нормальной жизни. Наше общество, как и любое другое, в другой стране или даже на другом континенте – это болезнь. Раковая опухоль. Которая, порождая новых людей, будто под действием химиотерапии убивает и хороших и плохих.
Из этого револьвера он застрелился, - я кладу его на журнальный столик между нами, - и, вот зачем я пришла. Я хочу чтобы ты оставила его себе. В магазине восемь патронов. Вот здесь снимается предохранитель. Сначала я хотела его выбросить, но потом передумала. Едва ли это решение, но такова моя попытка.
Я посмотрела вокруг, все казалось бессмысленным. Даже то, что я говорила.
- Это все что я хотела тебе сказать. Прощай.

Я встала с кресла, поправила одежду и направилась к выходу.
По её лицу текли слёзы.

- Мне жаль, что так вышло.
- Его это не вернёт.