18:46 28 сентября 2016 369
«Женщины будут погибать, им будут отрезать матки — мы к этому идем?»
Колонка ведущего уральского гинеколога о запрете на аборты

Позиция первых церковных деятелей и детского омбудсмена вызвала жесткое неприятие медиков
Фото: Антон Белицкий © URA.Ru
Обращение к президенту РФ, подписанное накануне патриархом Кириллом, Верховным муфтием России и детским омбудсменом Анной Кузнецовой вызвало острую дискуссию в обществе. Главный врач частной «Женской клиники» Евгений Глухов, выражающий, по его словам, мнение всей медицинской общественности, считает, что такой запрет приведет не просто к серьезным — к страшным последствиям. «URA.Ru» представляет авторскую колонку Глухова, бывшего замглавного врача по акушерству и гинекологии екатеринбургской ЦГБ №7, научного консультанта ГКБ №40 и доцента кафедры акушерства и гинекологии УГМА.

Аборт — это безусловно плохо. Я не сторонник абортов, потому что любое прерывание беременности несет вред здоровью женщины. Но я абсолютно уверен, что в современных условиях выбор, оставлять или не оставлять беременность, должен быть за женщиной. Она должна иметь возможность сделать аборт легально, а медицинские структуры должны сделать прерывание беременности наиболее безопасным для ее здоровья.

Запрет на аборты никак не приведет к тому, что начнут больше рожать.

Единственным действенным методом является только убеждение: если медработнику или кому-то другому (психологу, священнику) удается убедить пациентку оставить беременность, тогда да. Но если она решила прервать беременность, она ее прервет. В крайнем случае, оставит ребенка в роддоме. Или будет увеличение числа детей, найденных на помойках.

В начале моей профессиональной карьеры мне доводилось делать аборты. Я крайне не любил эту манипуляцию и старался максимально от нее дистанцироваться, если это было возможно: у меня внутреннее неприятие к этому. Но я считаю, что запрет абортов — это нарушение прав женщины, ее свободы выбора и абсолютно точно — уход в криминальные аборты, выполнять которые будут не медицинские структуры, а люди на дому.

Сегодня существует множество препаратов, которые вызывают прерывание беременности на том или ином сроке с той или иной эффективностью. Несмотря на то, что купить их можно только по рецепту, думаю, в нашей стране эти препараты будут точно доступны. И они будут употребляться в количествах больше, чем нужно, потому что прерывают беременность только на ранних стадиях (есть препараты, которые «работают» и на поздних сроках, но они не всегда эффективны, требуют вмешательства врача и дополнительных процедур).

У части женщин эти препараты вызовут выкидыш, и все закончится «хорошо». У другой части это не закончится хорошо, и они будут поступать к нам либо с септическими осложнениями (сепсис), либо с тяжелыми маточными кровотечениями, и далеко не всегда врачи успеют оказать помощь. Будет расти материнская смертность. Других вариантов развития событий нет: запреты никогда не приводили к чему-то хорошему. Вспомните запрет на алкоголь — как у нас в стране, так и в Америке.

Почему воспринимаю это очень близко? Я долгое время работал с контингентом женщин, которые не имеют ни финансовых, ни социальных возможностей родить ребенка и воспитывать его. Я противник прерывания беременности, но я горячий противник запрещать это делать. Это категорически нельзя! Запрет абортов можно расценивать только как геноцид (особенно учитывая стоимость контрацептических средств и финансовое состояние людей).

Сегодня нет ни одной госпрограммы, по которой девушки получали бы бесплатно гормональные контрацептивы или презервативы.

Такие программы были, я застал их в 90-х годах, когда мы, врачи, выдавали презервативы, ставили бесплатно спирали, раздавали женщинам противозачаточные таблетки в женских консультациях. Я 17 лет руководил акушерско-гинекологической службой Кировского района Екатеринбурга, и я все это хорошо помню. Женщинам, финансовое состояние которых не позволяло купить контрацептивы (студентки, девочки-подростки), это помогало грамотно предохраняться, избегая нежелательной беременности. Сегодня этого нет.

Раньше медики прерывали беременность не только до 12 недель, но и на позднем сроке (до 26 недель), причем не только по медицинским, но и по социальным показаниям (например, девочка забеременела в 16-17 лет и у нее нет мужа, или у женщины муж ушел, узнав о беременности, или муж в тюрьме и т. д.) Я был председателем комиссии по прерыванию беременности на позднем сроке. Задачей комиссии было: А — попытаться отговорить женщину от аборта, Б — предупредить о том, что эта процедура небезопасна.

И мы беседовали с каждой женщиной (а если это девочка — в присутствии мамы). Жизненных историй с того времени — немерено. Иногда удавалось уговорить женщину или девочку с мамой, что надо все-таки родить ребеночка и попытаться воспитать его в семье. Иногда не удавалось, и мы прерывали беременность. Сейчас прерывание беременности на позднем сроке тоже есть, но только лишь по медицинским основаниям, социальных почти не осталось.

Мы закрыли вход медицинским работникам в школы, у нас на совершенно зачаточном уровне половое воспитание (если не сказать, что его нет вообще). И сейчас мы пытаемся бороться с конечными проявлениями, декларируем в здравоохранении принципы профилактики и совсем не занимаемся профилактикой нежелательной беременности. Начинать нужно в школе!

Сегодня аборт является средством предохранения от беременности. Это ведь ужас! У нас, в развитой стране, аборты регулируют рождаемость.

Не презервативы и гормональные контрацептивы, а хирургическое вмешательство, которое ведет к гормональному стрессу в организме женщины и которое в 6 — 10 процентах случаев приводит к бесплодию!

Профилактика аборта — это рождение только желанных детей, контрацепция. А уж если это произошло, то аборт должен выполняться в условиях медицинского учреждения безопасными средствами и методами. Это мировая идеология. А мы сегодня приходим к какому-то, я даже не знаю, как это назвать… мракобесию!

Почему судьба женщины должна зависеть от какого-то священнослужителя, от его решения? Или от какого-то придурка в Государственной думе? Почему она должна уродовать свою жизнь — идти к бабке, пить непонятно какие таблетки?

Когда я был молодым доктором (более 20 лет назад), у меня был случай: «скорая» привезла ночью пациентку с очень сильными болями. Оказалось, что у нее задержка, она поняла, что беременна, пошла на птичий рынок и купила препарат для прерывания беременности у коров. Она привезла с собой ампулу. Я не знал этого препарата, но у меня был знакомый ветеринар, я ему позвонил, и он назвал дозу — один миллилитр. А она призналась, что выпила два. Беременность не прервалась, но развился тяжелейший спазм кишечника: мы с трудом его сняли. Она кричала, не переставая. Мы к этому придем?

«Трупы детей будут находить на помойках». Создатель бэби-боксов прокомментировала идею об их запрете
Или у нас будет, как в позапрошлых веках? Пусть женщины ходят со спицами, хиной, давайте вернемся к введению мыльных растворов в полость матки. Я застал время, когда женщины погибали от самостоятельных абортов. У нас в больнице на Химмаше было целое отделение на 20-25 коек, оно было постоянно заполнено — это все были пациентки с последствиями криминальных абортов. Мы хотим вернуться в те годы?

То, что сейчас делается — это страшные вещи! Естественно, медицинская общественность будет категорически против запрета на аборты. Потому что дальше это все ляжет на врачей. При сегодняшнем достаточно ограниченном финансировании медучреждений на это будут уходить очень больше деньги. Скажем, вывести пациентку из состояния септического шока — это сотни тысяч рублей.

Женщины будут погибать, им будут отрезать матки при поступлении, потому что в большинстве случаев это будет жизнеспасающая операция. И те деньги, которые государство потратит на ликвидацию последствий криминальных абортов, будут несоизмеримо больше тех средств, которые сегодня нужно потратить на профилактику нежелательной беременности.

Евгений Глухов