Еврозона трещит по швам

Фейсбук распался на три равные части. Одна часть покрасила свой аватар в цвета флага Франции. Вторая часть возмутилась этой раскраской. А третья часть возмутилась этим возмущением.

С первой частью покрасившихся в цвета Франции все более или менее понятно, объяснять нет надобности. Тем более что ведут они себя тихо, неагрессивно. Вторая часть, как все несчастливые семьи Толстого, несчастлива каждая на свой лад. Кто-то теперь требует обозначить у себя на аватаре авиалайнер А321, погибший над Египтом. Кто-то требует перекраситься в цвета флага Кении, где полгода назад в один день были убиты 147 христиан (забыли, да?). И даже некоторым публичным людям, уличенным в том, что отреагировали на теракт во Франции, но не реагировали на свой собственный, пришлось французскую раскраску быстренько снять.

Третья часть (наиболее активная) считает, что мериться трагедиями нехорошо, и пытается урезонить вторую часть, что, дескать, она назло теперь постит флаги всех стран, где произошли теракты.

Любопытно то, что этот мирный тишайший призыв «не сравнивать трагедии» исполняется наиболее агрессивно и даже с оскорблениями.

Честное слово, есть какая-то крупная мысль природы в том, что просьба жить мирно звучит так враждебно. Ну, про диалектику дьявольской пены на губах ангела, отстаивающего правду, мы все слышали от Померанца. Но это какой-то новый извод старой темы.

Кот Леопольд, постарев, начитавшись каких попало книг, сидя в фейсбуке и напитавшись там ироничным духом, посчитал, что все тлен, стал зол и неприятен. Итак, третья часть прямо требует, чтобы вторая часть «немедленно заткнулась» (матерщину не цитируем), что «в голове у этих людей странное представление, что между жертвами существует конкуренция».
В защиту второй группы замечу на полях, что она вовсе не сравнивает трагедии (было бы странно взвешивать жизни людей). Пожалуйста, будьте внимательнее к тем, кого вы обличаете. Во второй группе взвешивают не жизни, а реакцию на трагедию. В одном случае она есть, в другом — отсутствует.

В общем, все нормально, все как обычно. Вторые травят первых. Третьи травят вторых. Все идет по плану, как сказал один зэк, растянувшись на нарах, когда его посадили по несправедливому обвинению.

Приятель (он из второй группы) возмущается: «Все покрасили аватарки в цвета Франции! Либералы... Стадо. Удивительно, причем люди со вкусом там есть точно... Чем это лучше, чем повесить себе на машину георгиевскую ленту? То же самое. Только с обратным знаком».

Вопрос символической раскраски аватарок для нас настолько болезненный, настолько перекрывает по эмоциональности саму трагедию во Франции, настолько недвусмысленно говорит о кризисе идентичности, о том, что мы вообще не знаем, кто мы, что мы, куда мы, блин — что на этом месте предлагаю больше не ругаться (временно).

Взаимные обвинения: кто гад, а кто прекрасен в строе мыслей, в калибре души, в способности сопереживать, и чья идентичность лучше, российская или французская, — оставляю за рамками этой колонки.

Повесить георгиевскую ленточку или покрасить аватар в цвета Франции — не вопрос вкуса. Также это не вопрос бессердечия или стадного чувства. Это вопрос демонстрации принадлежности.

Вся символика всегда и везде существует исключительно для того, чтобы обозначить идентичность. Позиция «я идентифицирую себя с российскими ценностями» против позиции «я себя идентифицирую с европейскими ценностями». Первой позиции соответствует георгиевская ленточка, второй — флаг Франции (лучше, чем какой-либо другой флаг). Значимые события — это только повод выразить эту идентичность.

Французский флаг — идеальный маркер на принадлежность Европе. Европа с ее декларируемыми ценностями свободы, равенства, братства начиналась три века назад в Париже. Потому взрывы в Париже, так же как когда-то в Нью-Йорке, — очень яркие символичные жесты.
Далее: взрыв происходит в Париже на товарищеском матче между Францией и Германией. Товарищеском, то есть матче, в котором отсутствуют все коммерческие и статусные интересы (прямой удар по тому, что зовется европейскими ценностями). Но по той же самой причине, по которой террористы выбирают флаг Франции как объект атаки, по той же причине его выбираем и мы как окрас аватара. Кенийский флаг для нас что символизирует? А вот флаг французский — символ чего-то, что для нас ценность, которую надо сберечь, а для террористов — ценность, которую надо разрушить. В данном контексте это морально нейтрально.

Никто в Европе не будет краситься в цвета флага Израиля, где теракты, кстати, в адрес мирных жителей не прекращаются вообще никогда. Никто в Европе никогда не будет краситься в цвета Кении, хоть не только 147 человек, но и всю Кению с землей сравняй. Что нам Кения, что мы Кении? И никто нигде не покрасится в цвета флага России, самолеты ли у нас взрываются или дома. И мы сами не покрасимся.

Но если мы объявим покрасившихся безвкусными, а непокрасившихся — бессердечными, мы уведем тему далеко в сторону, где будем долго и усердно заняты перегавкиванием (тоже, в общем, занятие). Я же хочу написать о другом.

Тот, кто считает, что живет в едином культурном пространстве с Европой, в день, важный для Европы, покрасил аватар в цвета Франции. Кто себя с Европой не идентифицирует, не покрасил. Все добавочные оценочные выводы явно излишни.

Я много читала их форумы и в инстаграмме звезд тоже страсти, мол вы по российскому самолету недостаточно скорбили. Как можно это оценивать, не знаю. Еще эти "шутки" дебильные, мол выпустит ли Шарли карикатуру по этому поводу. В моих глазах россияне упали еще больше

Шарли не есть Франция, не ее лицо, не ее суть.

Ну так и те кто высказываются как то не так,как кому то хотелось бы, не есть лицо всей своей страны.

Еще эти "шутки" дебильные, мол выпустит ли Шарли карикатуру по этому поводу. В моих глазах россияне упали еще больше

Игорь Мальцев
Про Charlie для идиотов
В 1960-е годы в Париже был такой сатирический журнал Hara-Kiri, его основал Франсуа Каванна. Там были остросатирические карикатуры, шутки и приколы. После того как читатели обозвали его «тупым и грязным», Каванна сделал это официальным девизом издания. В 1970-м году умер Шарль де Голль, спустя несколько дней после трагедии в ночном клубе в поселке Коломби, когда погибло 140 человек.

Журнал осмеял официальную прессу, выйдя с обложкой «Трагедия в Коломби — умер всего один». В результате министр МВД Франции запретил журнал лично. Чтобы продолжить работу, редакция переименовала журнал в Charlie Hebdo, взяв имя мальчика Чарли Брауна из американских комиксов про Peanuts.

Да, в 1970-е во Франции тоже наказывали за сатиру. И эта редакция чувствовала на себе, как это всё непросто. Может быть, проблема была в том, что в европейских странах не было ничего похожего на поправку к Конституции США, защищающую не только свободу слова, но и свободу творческого выражения. Именно она защищает авторов пародий и сатиры — даже если дело идет в суд, оно просто наталкивается там именно на эту поправку.

В 2006 году редакция перепечатала знаменитый карикатуры из датской газеты Jyllands-Posten по поводу связи терроризма и последователей пророка Мухаммеда. Плюс они добавили пару-тройку карикатур от себя лично. В этом издании работали очень едкие авторы-карикатуристы.

И опять Франция испугалась. Жак Ширак, президент республики, тут же обозвал их «провокаторами, которые разжигают страсти». Особенно всех разозлила карикатура с плачущим Магометом и подписью C'est dur d'être aimé par des cons («Как тяжко, когда тебя любят идиоты») — так потом назвали фильм, который показывали на Каннском фестивале про всю эту ситуацию.

Союз исламских организаций Франции подал на них в суд за «расизм». На что издатель журнала Филипп Валь сказал «Расизм — это полагать, что эти люди не понимают сатиры». Из политиков только один оказался вменяемым — будущий президент Саркози написал в суд письмо, защищающее традиции французской сатиры, которая, собственно, и сформировала давным-давно идеи гуманизма в борьбе против клерикальной монархической машины.

Если вы посмотрите карикатуры тех времен — например, 1789 года, — то Jyllands-Posten покажется детским лепетом в песочнице тотального безопасного либерализма.

Тогда в суде было доказано, что издание все-таки борется не с магометанством, а с терроризмом фундаменталистов.

В 2008-м ветерана-карикатуриста под ником Sine тот же Филипп Валь уволил после обвинений в том, что он нарисовал антисемитскую карикатуру. На что Sine отсудил у редакции €90 тыс. за незаконное увольнение.

В ноябре 2011 года издание вышло под шапкой «Шариат-Эбдо», где приглашенным редактором значился Магомет. В этот день редакцию в 20-м районе Парижа закидали «коктейлями Молотова».

На самом деле французские политики каждый раз сдавали сатириков на растерзание. И, в общем, они подготовили сегодняшнюю трагедию, когда в офис Charlie Hebdo ворвались автоматчики и убили 12 журналистов и художников. Потому что ситуацию в обществе, когда в ответ на сатиру летят гранаты и пули, надо выжигать в корне, иначе это не остановить.

Вообще-то всё это, конечно, совершено гопническая модель — гопник, который не в состоянии ответить достойно на язвительную шутку, хватает лом и пробивает голову.

Более того — известно, что гопник этот промышляет по вечерам грабежами и хотел бы, чтобы по этому поводу все помалкивали на районе.

Сегодняшняя атака увязывается с карикатурой на лидера ИГИЛ.

Кто-нибудь может что-то хорошее сказать про ИГИЛ? Или всем молчать, заткнуться и ждать, когда они придут и за вами? Только лишь бы никого не обидеть словом или картинкой?

Сатира снова стала опасным делом на передовой свободы. Это вам не унылые «Куклы» или какой-нибудь Задорнов со сказками про американцев. Тут убивают за слово. За черно-белую картинку. А это уже называется «культурная пропасть».

Сейчас одни будут говорить, что «не надо было провоцировать», другие будут записываться в «Национальный фронт».

Но правда в том, что с террористами нельзя вести переговоры, иначе ты проигрываешь с первого же слова — они начинают тебе диктовать свои правила игры. Именно на этом поднялся ИГИЛ, и никто не знает, как его остановить. Умный проигрывает глупому с гранатометом. Журналист проигрывает подонку с «калашом», потому что его оружие — перо.

Но это не значит, что нужно прятаться по подвалам или выносить на околицу хлеб-соль, встречая банду моджахедов. Сегодня стало ясно — убивающие журналистов и художников, они убивают и полицейских тоже.

JuliaJulia,это попадалось реально везде, я по работе на многих ресурсах сижу Ну и судя по реакции, такие посты попадают в благодатную почву.